18 дней над бездной

Как мы пересекли Атлантику на парусной яхте
Ежегодно в ноябре две сотни яхт собираются на Гран-Канарии для того, чтобы перейти Атлантический океан и финишировать у берегов Сент-Люсии.
2800

Морских миль
4

Часовых пояса
186

Яхт-участниц
1

Яхта налетела на кита
Почему этот маршрут
Осенью и в начале зимы между 10° и 30° с. ш. стабильно дуют северо-восточные ветра — пассаты или, как их чаще называют на западе, торговые ветра. Это самый удобный и безопасный способ пересечь Атлантику в западном направлении. Особенно если речь о паруснике. За 400 лет Трансатлантической работорговли эти ветра перенесли к Новому Свету 17 000 000 рабов.

Судну же, желающему вернуться обратно придется с помощью попутных ветров и Гольфстрима подняться до умеренных широт, чтобы воспользоваться западными ветрами умеренного пояса.

Такое распределение ветров способствовало возникновению Треугольной Торговли. Из Африки в Америку везли рабов. Из Америки в Европу — табак, сахар и хлопок. А из Европы в Африку — железо, оружие и одежду.
Сегодня ветра едва ли определяют торговые пути. Но это по-прежнему важнейший фактор для современных яхтсменов.

Изучив прогноз погоды перед стартом мы выделили три стратегии пересечения Атлантики.
1) После старта двигаться на юго-запад в зону северо-восточных пассатов, откуда в спокойном режиме пройти всю дистанцию в бакштаг. Главный минус — риск застрять в штилевой зоне.

2) Идти на северо–запад в зону прохождения циклонов. В этой зоне всегда хорошие ветра и не бывает штилей. Главный минус – риск попасть в сильный шторм и поломаться.

3) Двигаться северным маршрутом и искать ветровые коридоры в штилевой зоне для прорыва к северо-восточным пассатам. Минус этой стратегии – можно раздолбать лодку в зоне циклонов, а затем залипнуть в штиле. Именно эту стратегию мы и выбрали.

Atlantic Rally for Cruisers — одно из самых крупных, если судить по числу участников, событий в яхтинге. Так выглядела марина Muelle Deportivo за два дня до старта. Большая часть этих лодок участвует в переходе. Еще несколько яхт, не принимающих официального участия в ARC, отправятся вместе со всеми — это безопасней.
Atlantic Rally for Cruisers — одно из самых крупных, если судить по числу участников, событий в яхтинге. Так выглядела марина Muelle Deportivo за два дня до старта. Большая часть этих лодок участвует в переходе. Еще несколько яхт, не принимающих официального участия в ARC, отправятся вместе со всеми — это безопасней.
Стоя на палубе, я чувствовал вибрации 150-сильного Volvo даже сквозь толстую подошву кроксов — яхту как и нас охватил предстартовый мандраж.
Две сотни экипажей уходили в море. Яхты покидали марину почти касаясь друг друга бортами. Толпа провожающих наблюдала за стартом с волнолома. Несколько десятков рук махали нам. Мы помахали в ответ — скорее автоматически. Внимание и мысли занимали вопросы: все ли готово? ничего не забыли?

Снаружи пухлая зыбь катила по поверхности и впитывалась в волнолом. В двух милях к югу военный корабль обозначил стартовую линию. Катамараны и тримараны пересекли ее пятнадцать минут назад. Теперь к кораблю тянулся гоночный дивизион. До нашего старта оставалось полчаса. Мы поставили паруса и уняли дизельную дрожь.
Свернули чехол от грота и вытащили из форпика сложенный в кису́ геннакер.

— Улетит при первой постановке — сказал Эдик, глядя на кису́ . У предсказаний Эдика было два свойства — они не сулили ничего хорошего и сбывались.

Пересекли стартовую линию третьими. Когда впереди три тысячи миль, рисковать яхтой на старте желающих нет.

По прогнозу ветер должен был дуть под берегом и вдали от него, а яхты в средней полосе попадали в штиль. Мы несли код-зеро и уходили мористее. Здесь океан разглаживался, а ветер дул ровно, точно из вентилятора. Я лежал на палубе и смотрел как скользят по воде треугольные тени. Одна мысль царапнула меня в тот момент — мы идем на Сент-Люсию, а туда нужна виза, которой у меня нет.

Джимми Корнелл
Британский яхтсмен, родился в Румынии. Основатель World Cruising Club - организации, которая проводит океанские ралли с 1986 года.

ПОДГОТОВКА
За неделю до старта марина превратилась в пчелиный улей.
Еле заметная волна качала стоящие у причала яхты. Наша отзывалась на имя "Odessa". На единственной ее мачте висел я, а надо мной — солнечный круг и добела выжженное небо. В полдень жарило так, что чертям было тошно. Между лопатками бежал пот, а я ждал, когда ребята внизу подключат кабель якорного огня к питанию.

Отсюда марина напоминала муравейник — вереницы людей тянулись от лодок к магазинам и обратно.

Люди были самыми разными. Скандинавские пенсионеры с водянистыми глазами. Морские бродяги в выгоревших майках с табличками "Crew available". Нескладные тевтонские студенты, бросившие университет чтобы "найти себя". Монументального телосложения спортсмены на лицах которых загар обвел форму очков. Рыхлые клерки. Семьи, в которых пятилетние дети бухтуют концы со сноровкой бывалого морехода. Бизнесмены в погоне за острыми ощущениями. И, моя любимая категория — загорелые упругие исландки в убийственно коротких сарафанах.

На понтонах то и дело вырастали пирамиды бутилированной воды, провианта, спасательных плотов, парусов, плавучих якорей, такелажа, аккумуляторов — команды проводили инвентаризацию и ремонт.

Это я на яхте Мустанг.
Азовское море, 1999 г.
Отлично помню тот августовский день, когда впервые поднялся на борт. Уже через час я знал чем буду заниматься в жизни.
Яхту допускают к участию только после инспекции World Cruising Club (WCC). Мы прошли инспекцию с третьего раза. Есть мнение, что это как-то связано с выручкой яхтенных магазинов — список недостающих вещей подозрительно совпадал с ассортиментом этих самых магазинов.
«Родной» спасплот Одессы вмещал 8 человек, а поскольку нас было 9, пришлось покупать еще один. Плоты отличаются по снаряжению и тот, что был в магазине удовлетворял требованиям лишь частично. Поэтому к плоту докупили аварийную сумку, в которую положили недостающие вещи: аптечку, два фонаря, два термоодеяла, шесть фальшфейеров, девять литров воды (из расчета 1,5 литра в сутки на человека) и прорву печенья (2500 ккал на каждого). Смысл требований к плоту прост — он должен содержать все необходимое для жизни экипажа в течении суток.

Инспектор также попросил установить триколор на топ мачты — высокие волны закрывают навигационные огни расположенные на уровне палубы. Чтобы огни были видны, их поднимают как можно выше. Установка триколора обогатила наш язык новыми выражениями — это случится с каждым, кто проложит кабель питания через 27 метров мачты.

Еще мы купили буй «Человек за бортом» и комплект из поплавка и плавающего линя, который бросают выпавшему. Вдобавок нас попросили обклеить спасательный круг и буй светоотражающими лентами.

Глеб Шатков
В 1996 году начал тренироваться на швертботе «Оптимист» на Белом море, а в 14 лет уже ходил капитаном в оффшоры.

В 17 лет поступил на тренерский факультет университета им П.Ф.Лесгафта, а в 18 выиграл кубок Северо-Запада среди крейсерских яхт и тренировал детей.

Затем было второе место в регате Rolex Sydney Hobart и эта гонка через Атлантический океан.
Наш гардероб, помимо стандартных грота и стакселя, состоял из генуи, кода зеро, геннакера, штормового стакселя и триселя.

Для постановки штормового стакселя сделали съемный бэби-штаг. Путенс бэби-штага установили на переборку между носовой каютой и форпиком, для верности раскрепив его оттяжками на стрингер.
Трисель устанавливался на погон на мачте. Погон мы приклепали еще в Черногории.
Провизия
Продукты купили за день до старта, чтобы они как можно дольше оставались свежими. В руководстве, которым снабдил нас комитет ARC, приводилась таблица с указанием сроков годности фруктов и овощей в море. Помидоры должны были пасть первыми. Рацион выстроился согласно этой таблице — сначала ели скоропорт.

Мы решили, что каждый день будем устраивать общий обед, а завтрак и ужин каждый готовит самостоятельно. Любая другая схема оказалась бы непрактичной, поскольку в любое время суток кто-то стоит на вахте, а кто-то спит; и только в обед весь экипаж бодрствует.

Предстояло 20-дневное плавание. Но оно могло и затянуться. Кроме того, если сломается холодильник, мы лишимся части продуктов. Планом Б по питанию стал сублимат. Сублимат — это обычная еда: рис с курицей, карбонара, спагетти болоньезе — из которой полностью удалили влагу и упаковали в вакуумную пленку. Заливаешь сублимат кипятком и через 10 минут все готово. Стоимость одной порции — 6-10€. Мы купили два ящика общей стоимостью 1400 евро. 180 порций.

К сублимату во время плавания мы не притронулись — чему радовались позже. Это питание оказалось гораздо вкуснее всего, что мы пробовали на Карибах. Островная кухня ужасная.

Питья взяли чрезмерно много: 650 л воды, 100 л соков, 48 банок пепси, 48 банок 7up, 48 банок швепса, 20 банок редбулла. В первую очередь закончилось пепси, потом зеленый швепс (желтый остался), 7up. Соков выпили две трети. Воду допивали еще в течение трех месяцев жизни на Карибах.

Самая большая промашка по еде вышла с овсянкой. В теории она готовится легко и быстро, а на практике никто не хотел заморачиваться. Проще залить мюсли или хлопья молоком. Мюсли и хлопьев не хватило, а овсянки ни одной пачки не тронули.
- Картошка 8 кг
- Рис 8 кг
- Спагетти 8 кг
- Лук 2 кг
- Яйца 40 шт
- Ветчина 5 кг
- Куринные грудки 2.5 кг
- Свинина 2.5 кг
- Сосиски баварские 10 кг
- Колбасы 3 кг
- Ветчина 5 кг
- Хамон 2 ноги
- Помидоры 3 кг
- Кукуруза консервированная 1 кг
- Капуста 1.5 кг
- Подсолнечное масло 1 л
- Морковь 2 кг
- Томатная паста 2 л
- Креветки 3 кг
- Оливковое масло 1 л
- Лимоны 3 кг
- Молотый черный перец 2 пачки
- Апельсины 10 кг
- Яблоки 20 кг
- Мюсли 10 кг (мало)
- Овсянка 15 кг (ни одной пачки не съели)
- Чай 540 пакетиков
- Сливочное масло 2 кг
- Имбирь
- Соевый соус 2л
- Рыбные консервы 1 кг
- Майонез 3 бутылки
- Баунти 170 батончиков (маловато)
- Сникерс 25 батончиков (нужно в 2 раза больше)
- Марс 50 батончиков
- Кисло-сладкий соус 1 л
- Орехи/курага/изюм 5 кг
- Молоко 12 л
Мусор
В дальнем походе приготовление еды генерирует больше мусора, чем все остальное. Поэтому важно знать как поступать с отходами, особенно когда речь идет о жарких регионах.

Следует избавиться от лишних упаковок еще до укладки продуктов на борту. Заодно можно перебрать продукты и убедиться, что среди них нет гнилых, протухших или плесневелых.

Вдали от берега нельзя выбрасывать только пластик. Все пластиковое мы резали ножницами и компактно складывали в мешок, чтобы выбросить это в мусорный бак на берегу. Однако, стоит помнить, что на далеких островах возможности переработки отходов ограничены — иногда стоит придержать мусор при себе, до тех пор пока не доберешься до более крупного очага цивилизации.

Tilda Publishing
ОРГАНИЗАТОРЫ ПОКАЗАЛИ, КАК СПАСАТЕЛИ ЭВАКУИРУЮТ ТЕРПЯЩИХ БЕДСТВИЕ:
ПО-ГОЛЛИВУДСКИ, С ВЕРТОЛЕТОМ. КЕВИНА КОСТНЕРА, ПРАВДА, НЕ БЫЛО.

ОРГАНИЗАТОРЫ ПОКАЗАЛИ, КАК СПАСАТЕЛИ ЭВАКУИРУЮТ ТЕРПЯЩИХ БЕДСТВИЕ:ПО-ГОЛЛИВУДСКИ, С ВЕРТОЛЕТОМ. КЕВИНА КОСТНЕРА, ПРАВДА, НЕ БЫЛО.

АТЛАНТИКА
Говорят, что дальние плавания — это скучно. Куда ни глянь — одна вода. Дни так похожи, словно выползают из копира. Развлекаешь себя рыбалкой, едой и чтением.
Но нам скучать не довелось — океан снабжал нас развлечениями с неизбывной изобретательностью.

К семи вечера первого дня большая часть флота стала уходить южнее — когда мы поняли почему, было поздно. Идя чисто на запад, мы оказались слишком близко к Гран-Канарии и заехали в ветровую тень острова. Наша яхта и еще два десятка корпусов словно наткнулись на невидимое препятствие. За пару минут скорость упала до 4 узлов и становилась все ниже, достигнув в минимуме удручающих 1,4 узла.
Двигаться на запад и пересечь затишье поперек или повернуть на юг и ехать вдоль? Сложность в том, что мы не знали ни длины, ни ширины ветровой тени, а каждая лишняя миля стоила нам целого часа.

По АИСу яхты на юге шли быстрее, чем на западе, поэтому мы повернули на юг. Решение оказалось верным и к полуночи лодка разогналась до 7 узлов, но перипетия откатила нас на две позиции вниз.

В первые дни ветер часто менялся и почти всегда это означало смену парусов. Поначалу процедура занимала много времени, но к третьему дню непрестанных репетиций дело наладилось.

Обстановка вечером 19 ноября 2017 г.
Основная группа ушла южнее и объехала ветровую тень, в которой по недомыслию оказались мы.
20.11.2017 0737 UTC
Во время постановки геннакера, нижняя шкаторина отвесила Глебу подазатыльник, от которого его кепка, описав горестную дугу, упала за борт. Волны Атлантики сомкнулись над квиксильверовским картузом в 50 милях к юго-западу от Гран-Канарии при глубине 3500 метров.

20.11.2017 1545 UTC
Днем расстегнулся карабин на шкоте геннакера. Чтобы избежать подобного веселья в будущем, стали обматывать карабины изолентой.


Дневник Виноградова
Утром 21-го ноября сломался блок гика-шкота — скрученная веревка забилась под щеку блока и заклинила. Блок был пластиковым. Мы отломили щеку пассатижами и заменили блок на металлический. Новый блок прослужил до конца перехода.

Другие блоки были в порядке. Но вот пальцы скоб, на которых они держались, начали выкручиваться и мы законтрили их стяжками. Делать это можно и нужно еще до выхода. Каждое утро нужно осматривать яхту на предмет потертостей, сломанных стяжек и прочих свидетельств скорых приключений.
Tilda Publishing
НОМЕР НАШЕГО КОРПУСА — 67.
21 НОЯБРЯ 0850UTC
УДЕРЖИВАЕМ ЛИДЕРСТВО В ДИВИЗИОНЕ.
НОМЕР НАШЕГО КОРПУСА — 67.
21 НОЯБРЯ 0850UTC
УДЕРЖИВАЕМ ЛИДЕРСТВО В ДИВИЗИОНЕ.
22.11.2017 0720 UTC
Стараюсь не думать о морской болезни. Подлая это штука. Необъективная.
Утром немного накатило. Как назло — перед сменой парусов. Стою на баке и думаю: "успею поставить геннакер или не успею"? Пока геннакер ставили тошнота прошла. И с тех пор не беспокоит. Похоже, прикачался. Красота.

Часть ребят сонливые. Кое-кого донимает все-таки, но от работы никто не отлынивает.

Дневник Виноградова
НАСТОЯЩЕЕ ПЛАВАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ, КОГДА ПРИКАЧАЕШЬСЯ. НА АДАПТАЦИЮ УХОДИТ 2-3 ДНЯ. ВСЕГДА ЖАЛЬ, ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НЕ СУМЕЛ С СОБОЙ ДОГОВОРИТЬСЯ И ПОТЕРПЕТЬ. ОН ТЕМ САМЫМ ЛИШИЛ СЕБЯ БОЛЬШОГО УДОВОЛЬСТВИЯ.

НАСТОЯЩЕЕ ПЛАВАНИЕ НАЧИНАЕТСЯ, КОГДА ПРИКАЧАЕШЬСЯ. НА АДАПТАЦИЮ УХОДИТ 2-3 ДНЯ. ВСЕГДА ЖАЛЬ, ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК НЕ СУМЕЛ С СОБОЙ ДОГОВОРИТЬСЯ И ПОТЕРПЕТЬ. ОН ТЕМ САМЫМ ЛИШИЛ СЕБЯ БОЛЬШОГО УДОВОЛЬСТВИЯ.
24.11.2017 раздуло с порывами до 40 узлов.
Восточный край мира едва посветлел, но никто уже не спит. По корпусу бьют волны. За один миг сотрясение шпангоутов и флор сообщается почкам и печени. В рундуках гремит посуда.

Я лежу поперек койки, упираясь коленями в стену — так удобнее спать на крене — и прислушиваюсь. Лодка карабкается на очередную волну. Еще немного — нос перевалит через гребень. Повиснет в воздухе. И... удар!

Крупные брызги окатывают палубу. Снаружи — хриплый смех Эдика. Из-за шума во время непогоды внутри яхты всегда страшнее, а выйдешь наверх — ничего, можно жить.
ВЕЧЕРОМ ПРИШЛИ
НОВОСТИ: КАТАМАРАН "RAPIDO" ПОТЕРЯЛ МАЧТУ.
ЕЩЕ ОДНА ЯХТА ЛИШИЛАСЬ ПАРУСОВ. НА ТРЕТЬЕЙ ЧЕЛОВЕКУ СТАЛО ПЛОХО.
ВЕЧЕРОМ ПРИШЛИ
НОВОСТИ: КАТАМАРАН "RAPIDO" ПОТЕРЯЛ МАЧТУ.
ЕЩЕ ОДНА ЯХТА ЛИШИЛАСЬ ПАРУСОВ. НА ТРЕТЬЕЙ ЧЕЛОВЕКУ СТАЛО ПЛОХО.
До сих пор "Одесса" вела себя хорошо, но теперь начала капризничать.

В десять утра раздался тихий щелк — лопнул стаксель-шкот. Кто слышал, тот знает — звук хлопающего на таком ветру стакселя напоминает далекие раскаты грома. И уж точно не обещает ничего хорошего.

Сразу же сменили галс. Завели новый шкот из веревки, купленной накануне в Валенсии. Эта веревка продержалась полчаса и лопнула в том же месте — на ролике каретки. Повторили процедуру. Но теперь завели "дублера".

Шкот рвался всякий раз когда яхта врезалась в особо крупную волну. Происходило это каждые полчаса — хоть время засекай. К полудню на шкотовом углу стакселя висели 4 кисточки. Два раза шкот заводил я, два раза — Глеб. В последний выход я ушел под воду по пояс — мокрый, хоть трусы выжимай.

Владимир достал веревку из дайнимы. Отличная вещь. Крепкая. Но вот незадача —теперь сама каретка выбила ограничитель и вызывающе летает из стороны в сторону. Азарта подойти к этому аттракциону ни в ком не обнаружилось. Снова "дублер" выручил. Потравили основной шкот, установили каретку с другого борта.
24.11.2017 1430 UTC
Погода очень выматывает. После минутного выхода на бак нужно еще пять минут, чтобы прошла отдышка. И у всех так. Фотографирую мало — боюсь, что камеру зальет водой. Из-за этого страха не случилось много хороших карточек.
В следующий раз без аквабокса в такой переход ни ногой.

На подвахте пробовал спать на наветренной потопчине. Спал коротко. Волна прокатилась по палубе, подхватила меня и пронесла два метра в сторону кормы. Пять ведер воды бодряще налилось за шиворот.

Дневник Виноградова
Флот посыпался. На снимке видно, как несколько яхт повернули обратно.
Лодка, обведенная толстым белым контуром — Odessa.
Пяртнерс и люк в носовой каюте протекли. Жить в каюте стало нельзя.
Мы сложили обеденный стол и застелили его подушками — получились нары, на которых подвахтенные скопом видели сны. Лежали не снимая одежды и жилетов. Киса геннакера тоже превратилась в кровать.

Непогода держалась полтора дня и порядком нас измотала. К вечеру 25 ноября ветер стих.
26 ноября ветер ослаб настолько, что наш темп упал до 4 узлов.
Мы упустили лидерство.
Другая лодка вырвалась вперед на 45 миль, но до финиша оставалось еще полторы тысячи. Мы приближались к пассатам и знали, что если зачерпнем этих ветров, сможем догнать соперника — нужно только спуститься южнее.

Штиль пригодился нам, чтобы привести себя и яхту в порядок. Просушили матрасы. Эдик изготовил из дайнимы и ринга погон стаксель шкота правого борта.

На четыре дня установилась рутина, хорошо знакомая всем морякам. Мир вокруг менялся гомеопатическими дозами и я внимательно следил за этими переменами. Облака выстраивались характерными для пассатов рядами. Выросло количество флюоресцирующего планктона и летучих рыб, появились саргассы. Судовое время ощутимо сдвинулось относительно долготного. В половине восьмого утра еще только светало.
Когда глаза привыкают к темноте, понимаешь, что все светится.
Весь океан.
Я прикрываю рукой кормовой огонь и вижу как в кильватере вихрятся зеленые искры планктона. Там, где летучая рыба падает в воду, видны короткие сполохи. Временами из под кормы вылетают светящиеся фосфорно пузыри — размером с футбольный мяч. Это медузы.

Несколько раз показывались дельфины — они плывут на большой скорости, оставляя за собой светящиеся следы. Стая подводных комет.

Впервые вижу Млечный Путь так отчетливо. Звезд столько, что они кажутся алмазной пылью. В их бледном свете вместе с нами безмолвно скользят черные спины волн. Каждая волна рождается, путешествует тысячи миль и погибает у берега, издавая звук шторма, в котором была рождена.

Я думал об этом пока у закраин ночи бритвенным лезвием не забрезжил рассвет.
Баночные запасы питья таяли стремительнее всего. Пустые банки мы рвали и выбрасывали за борт. Однажды Глеб выбросил очередную банку, но она не утонула и не отстала от яхты, а будто приклеилась к корме. Мы наблюдали за этим несколько минут, но банка продолжала волочиться. Ошибка была ясна.

Запасы питья — 650 литров воды и 100 литров сока — мы сложили в гараж на корме. Еще там лежали подвесной двигатель, динги и запасные канистры с дизелем. Тонна веса дала такой дифферент на корму, что мы все это время, можно сказать, ехали на ручнике.

Мы перенесли большую часть воды и сока в кают-компанию и форпик. Яхта пошла почти на узел быстрее.
К середине похода у нас выработалась своя внутренняя терминология:
"Запердуха" — ветер 25-30 узлов.

"Е#аторий" — ветер больше 30 узлов.

"Мура" — галс геннакера.

Глеб:
Ребят, когда обед?
Ваня:
Сегодня обеда не будет.
Глеб:
Почему?
Ваня:
Потому что внутри е#ань, а снаружи е#аторий.
Фал геннакера лопнул ночью первого декабря, в последнюю минуту моей вахты.
Словно в замедленной съемке парус опустился на чернильную воду и поволочился за яхтой.

Я пошел на бак и от галсового угла стал затаскивать геннакер на борт. Ребята с подвахты прибежали на помощь. В лунном свете мелькали кисти рук, сгибались и разгибались спины. Мы тянули парусину руками, плечами, спиной, затылком, поясницей; торопливо перехватывались и опять тянули. Через две минуты вся мякоть была на борту. Мокрый геннакер втащили через носовой люк, перебрали и уложили. Он был цел.

Эдик полез на мачту, чтобы восстановить фал. Поднимал Эдика я. Поднимал как можно быстрее, согласовывая действия с ритмом волн. Даже на слабом волнении верхушка мачты сильно раскачивалась из стороны в сторону. Под третьими краспицами случилось то, чего никто не ждал.

Рулевой скрутил непроизвольный фордевинд. Грот метнулся налево, запуская Эдика вокруг мачты как из катапульты. Он пропал из виду. Все молчали и смотрели наверх силясь заметить какое-то шевеление. Ничего.

— Ты живой?!

Молчание.

Мозг рисовал картины наподобие той, что случилась с Пауком в фильме "Ветер": на фале вверх ногами и без сознания висит человек, каждая волна раскачивает его и бьёт головой о мачту.

За гротом мы не видели — после удара о краспицу Эдик остался в сознании и теперь летал туда-сюда уворачиваясь от вант, краспиц и мачты. Этот процесс занимал его внимание полностью, он просто не слышал как мы его зовем. Изловчившись, он ухватился за ванты. И тогда из-за грота донесся знакомый хриплый голос — Эдик давал оценку действиям рулевого.

Спустя четверть часа на мачте был новый геннакер-фал. Но это был тринадцатый день плавания и наши приключения только начинались.

Накануне мы установили беби-штаг и, в качестве дополнения к геннакеру, подняли штормовой стаксель. Стаксель крепился к штагу за раксы. Именно об одну из них мы и порвали геннакер при следующей постановке той же ночью. Разрыв был небольшим, однако парус нести было нельзя. Очередной незапланированный спуск и потеря скорости. Дистанция между нами и лидером росла.
Утром мы подняли починенный геннакер и дела пошли лучше, чем превосходно. Мы ехали по генеральному курсу ежечасно оставляя за кормой 10 миль и догоняли лидера. Настроение было отличное. Тогда мы еще не знали, что парус не простоит и суток. Проблемы начались уже следующей ночью.

Я заступил на вахту в 4 утра, рулил Глеб. Через 2 часа его сменил Эдик. Геннакер держали несколько придушенным, опасаясь шквала, которым могла угостить проплывающая мимо туча. На всякий случай приготовили геннакер к быстрой уборке — протянули наветренный шкот между гротом и гиком. Я убедился, что знаю где лежит свайка. Именно мне предстояло отстегивать галс, если нас накроет туча. Но она проехала мимо.

Я вытравил метр браса. Яхта ускорилась. Ветер был идеальным — 16-18 узлов.

Хлопок раздался, когда до конца вахты оставалось пять минут. Нагрузка на брасе исчезла. Все это слишком напоминало события прошлой ночи. Чертыхаясь я пошел на нос.

До сих пор помню какой вид открылся мне тогда: диск полной луны серебрил вихрастые громады кучевых облаков. Но я не получал от этой картины никакого удовольствия, потому что наблюдал ее через гигантскую дыру в геннакере.

Мы срубили парус и поставили диагноз: галсовый угол оторван, разрыв не по шву.
Бессонные ночи, поломки, замкнутое пространство и неизбывная качка постепенно подтачивали наш дух. Часть команды уже задавалась вопросом — стоит ли победа этих мучений?

Геннакер стал последней каплей. Все знали, что без него быстро пойти не получится. Тем более выиграть. Парус площадью в 220 квадратных метров был порван не по шву. Даже со швейной машинкой — это очень сложный ремонт. А у нас и машинки-то не было: только два мотка парусного пластыря, три цыганские иглы и капроновые нити.

Проснувшись утром я поднялся наверх. Вместо геннакера стоит генуя. Шкотовый угол вынесен на рее. Яхтой рулит автопилот, вахтенные дремлют или скучающе глядят в направлении Кариб — в кокпите, так сказать, царит тропическая нега. Кажется, никто даже не расстроился. Даже рады, может быть, что теперь не придется круглосуточно травить и набивать брас, больше не будут ныть поясница и шея, и судорогой не будет сводить кисти рук.

Я спустился вниз. Эдик и Глеб вытащили геннакер и разложили его на столе. Я не представлял, что парус можно починить, но именно это они и собирались делать. Не веря в успех, я стал помогать.
При ремонте паруса недостаточно просто пришить оторванные части или заштопать порыв. Самое важное — поймать форму.

Сначала срезали всю бахрому и прихватили части паруса липкой лентой. Затем вдоль всего порыва приметали заплатку и двухшаговой зиг-загной строчкой прошили ее по периметру. Постепенно за шитьем собрался весь экипаж. Работу закончили поздно вечером и не стали рисковать с ночными постановками.
Tilda Publishing
ПРИ ПЕРВОЙ ЖЕ ПОСТАНОВКЕ СТАЛО ВИДНО, ЧТО ЗАПЛАТКА ПОЛЗЕТ В РАЙОНЕ ПЕРЕДНЕЙ ШКАТОРИНЫ. ЗАТО ФОРМУ ПОЙМАЛИ ИДЕАЛЬНО.

ПРИ ПЕРВОЙ ЖЕ ПОСТАНОВКЕ СТАЛО ВИДНО, ЧТО ЗАПЛАТКА ПОЛЗЕТ В РАЙОНЕ ПЕРЕДНЕЙ ШКАТОРИНЫ. ЗАТО ФОРМУ ПОЙМАЛИ ИДЕАЛЬНО.
Мы срубили геннакер и увеличили площадь заплатки. Новая заплатка все равно ползла. Тогда мы наложили еще одну — большего размера. Ремонт продолжался еще сутки.
Починка паруса заняла 180 человеко-часов. После гонки мы принесли геннакер на полноценный ремонт в мастерскую North Sails на Мартинике и никто из мастеров не мог поверить, что ремонт был выполнен нами самостоятельно в кустарных условиях.
МЫ НЕСЛИСЬ ПОД ПОЛНЫМИ ПАРУСАМИ, ОТЫГРЫВАЯ УПУЩЕННЫЕ ПОЗИЦИИ.
ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ НАЛЕТИТ ШКВАЛ. К СЧАСТЬЮ, МЫ ПРОВЕЛИ КАЧЕСТВЕННЫЙ РЕМОНТ, И ПАРУС ВЫДЕРЖИТ.

МЫ НЕСЛИСЬ ПОД ПОЛНЫМИ ПАРУСАМИ, ПОСТЕПЕННО ОТЫГРЫВАЯ УПУЩЕННЫЕ ПОЗИЦИИ. ДВУМЯ ДНЯМИ ПОЗДНЕЕ СТИХИЯ ИСПЫТАЛА ПРОЧНОСТЬ НАШИХ ШВОВ.
Глеб Шатков

Сдавая мне вахту в 22.00, Эдик предупредил о возможной запердухе (в данном случае — шквал, а вообще этим словом обозначали любую опасную или непредвиденную ситуацию). Я решил не убирать геннакер: в гонках тяжело убирать ногу с педали газа — но подготовить все к экстренной уборке. После двух недель практики это занимало у нас 10 секунд.

Хорошая морская практика: в длинных океанских гонках всегда держать геннакер готовым к быстрой уборке. Для этого свободный шкот проводят по подветренному борту между нижней шкаториной грота и гиком в рубку. Чтобы снять нагрузку с геннакера, нужно просто отстегнуть галсовый угол. Геннакер уходит под грот и залетает в салон за несколько секунд.

Запердуха прилетела через 10 минут. Порыв ветра 40 узлов приложил нас парусами на воду. У ребят, сидевших на подветре, сработали спасжилеты. В темноте ничего не было видно.

Рома побежал на бак отцеплять галсовый угол геннакера, но забыл, что на галсе стоит дублер. Нас как неваляшку макало в воду. Ваня сбросил оттяжку. А потом нагрузка ушла и с геннакера.

Затем мы быстро открыли стаксель и со скоростью 9 узлов полетели в том же направлении, но уже в полный бейдевинд.
Проверили геннакер, ни одного повреждения не нашли – это было самым лучшим подарком за день.
Когда налетел шквал я схватил свайку и быстрым шагом направился на бак. Отстегнул галс по команде рулевого, но угол не улетел, а остался где был. И тогда я понял свою ошибку.

К концу перехода мы стали дублировать веревки — слишком часто они начали рваться. И в этой темноте я просто не разглядел дублера. И не вспомнил о нем. Теперь дублер был под нагрузкой и отдать его было невозможно. Только рубить.

Я побежал в кокпит, пытаясь перекричать ветер:

— Нож! Сюда! Я забыл отдать дублера!

Из темноты вынырнула рука Глеба. Я перехватил нож, так чтобы лезвие плашмя прижималось к предплечью и стал пробираться на бак. Периферическим зрением я видел как гик чертит на воде собственный кильватер. За яхтой волочилась целая гирлянда из маячков смытого за борт спасоборудования.

Когда я оказался на баке, ветер задул с такой силой, что я повис на рейлинге согнув руку в локте. Хватило двух движений ножа — галсовый угол улетел в ночь. Яхта перестала ложиться парусами на воду.
На подходе к Карибам нужно очень внимательно следить за облаками — они имеют обыкновение плеваться короткими но сильными шквалами. Несколькими милями севернее шел наш друг Толя. В одном из этих шквалов у ребят сломался гик.

Я до сих пор не понял, что почувствовал когда увидел на горизонте сушу. Радость и тоска переплелись в эмоцию, названия которой я не знаю. За 18 дней мы слишком привыкли к океану и, в то же время, очень устали.

Временами мне казалось, что суши не существует и никогда не существовало. Это чувство можно было поймать перед восходом солнца. Я смотрел на волны и мутный сероватый свет у горизонта, чувствовал ветер и сами собой в уме всплывали строки: "..Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою."

Если Бог существует, именно здесь, в эти моменты мы по-настоящему к нему приближались — потому что видели мир каким он был в самое первое утро: до начала времен, до динозавров, до атомных бомб и шоу "Танцы на льду", до войн, инстаграма и пандемий. Видели мир каким, наверное, его видел Бог.

POST SCRIPTUM
Мы пересекли Атлантику за 18 дней 9 часов и заняли первое место в дивизионе. Награждение состоялось через две недели. Ребятам из экипажа пришлось улететь раньше, поэтому на церемонии мы были втроем.

Перед этим путешествием мы уволились с работы и решали в каком направлении двигаться дальше. Этот переход вдохновил нас на создание яхтенной школы.
Делитесь этой историей с друзьями